[r-impertinent]

Глупая овечка

Ну что ж, подвиньтесь ближе к огню и готовьтесь слушать сказку, которую я вам сейчас расскажу. Но возьмите три носовых платка – никак не меньше, и положите на стол для меня, и свои платки не забудьте, потому что грустным будет мой рассказ, а конец истории и вовсе душераздирающим. Итак, слушайте.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула старая женщина, которая шла из деревни и как раз приблизилась к подножию холма. – Должно быть, фермер Макнаб затеял настоящий пир.
Нет, подождите, я начал не с того конца. Давайте начнем, как положено, с самого начала. Иначе вы ничего не поймете, хотя я, конечно, не сомневаюсь, что все вы очень умны.
В тот летний день одна глупая овечка отбилась от отары и потерялась. Причем винить она могла только саму себя. Здесь не было вины ни пастуха, ни его верной помощницы – собаки колли. Все дело было в жадности. Когда отара шла по болотистой пустоши, глупая овечка увидела островок сочной зеленой и наверняка очень вкусной травы на обочине дороги. Ей захотелось получить эту траву любой ценой. Поэтому она спряталась за гранитным валуном, дождалась, пока отара, а с ней и пастух с собакой колли пройдут мимо, после чего, заблеяв от восторга, побежала на только что обнаруженное пастбище. Но ей недолго пришлось наслаждаться сочной травой. Она лишь только приступила к трапезе, как небо потемнело, над землей нависли тяжелые свинцово-серые тучи, пошел сильный дождь. Наступила ночь. Куда было податься бедной овечке? Где искать компанию? Отара уже ушла далеко, ни пастуха, ни доброй собаки колли не было видно. Зови не зови – никто не услышит. Перепуганная овечка побрела по болотистой пустоши в надежде, что ее кто-нибудь заметит и пожалеет, ведь она была совсем маленькой и еще никогда в жизни не оставалась одна. Но нигде не было видно ни души. Увы, это было уединенное место. Оглушительные раскаты грома еще больше испугали глупое животное, а зловещие крики воронов с росшей неподалеку сосны почти лишили его остатков разума.
– Бе-е-е, бе-е-е, – простонала глупая овечка и заметалась из стороны в сторону. – Бе-е-е, бе-е-е! Мне страшно! Куда мне спрятаться? Ой, что это? Ну, наконец-то! – воскликнула она, заметив поднимающийся в небо дымок. На другой стороне заросшего вереском холма была хижина! Овечка устремилась вперед, обогнула холм, пробежала через маленькую калитку, мимо грядок с капустой и картошкой и ударом головы распахнула дверь убогой хижины.
– Хорошая жизнь и кислые лепешки! – вскрикнула старая женщина, испуганная неожиданным вторжением. Но, разобравшись, кто к ней вломился, она быстро пришла в себя и поздравила с удачей. – Входи же, входи скорее, моя маленькая овечка, – заворковала она. Женщина сообразила, что ей чрезвычайно повезло. Если овечку хорошо кормить и как следует заботиться, когда придет время, все затраты с лихвой окупятся. А глупую овечку сложившееся положение вполне устраивало: есть крыша над головой, вдоволь еды и питья, и делать ничего не надо – только есть, спать, жевать жвачку и толстеть у теплого очага старой женщины.
Глупая овечка не была лишена чувства благодарности, правда, для нее, вероятно, было бы лучше, если бы его у нее и вовсе не было. Как-то раз, греясь у огня и размышляя, как ей повезло, она подумала: «Интересно, а что я могу сделать для этой старой женщины? Мне бы хотелось сделать для нее что-нибудь, если, конечно, это в моих силах. Надо будет впредь внимательно смотреть по сторонам и слушать. Если подвернется случай, я обязательно сделаю для нее что-нибудь хорошее».
Я уже говорил вам, что в это время глупая овечка грелась у очага. Был вечер, и старая женщина только что закончила ужинать. Она съела большую порцию каши, сельдь и картофель. На столе оставалась полупустая чашка молока. Следовало встать и убрать молоко вместе с остатками ужина – для будущего завтрака.
– О-хо-хо, – вздохнула женщина и широко зевнула. Она очень устала, проведя весь день в поле, где пропалывала турнепс, и у нее ужасно болела спина. – Как бы я хотела, чтобы остатки ужина убрались со стола сами собой, а я оказалась в постели, не вставая и не раздеваясь.
«Вот оно, – подумала глупая овечка. – Это мой шанс сделать для хозяйки что-нибудь хорошее. За этот месяц я выросла и окрепла. Уверена, у меня все получится». И – верите? – не успела старуха и пальцем пошевелить, как глупая овечка перевернула стол – остатки ужина убрались со стола сами собой на пол, а женщина обнаружила, что лежит на своей кровати. Глупая овечка, не мудрствуя лукаво, наклонила голову, просунула ее между ногами хозяйки и точным ударом отправила ту прямо в кровать.
– Бе-е-е, бе-е-е, – в полном восторге заблеяла овечка, улыбаясь от уха до уха, – бе-е-е, бе-е-е! Здорово у меня получилось, правда, хозяйка?
– «Бе-е-е, бе-е-е»! – передразнила глупую овечку женщина, с большим трудом поднимаясь с кровати. – Подожди минутку, и я тебе побебекаю! – Она наконец дотянулась до метлы и претворила свою угрозу в жизнь.
«Вот она, награда за все хорошее», – подумала глупая овечка. Она сама не поняла, как это получилось, но меньше чем через минуту уже была за дверью и со всех ног улепетывала по дороге, в полной мере ощущая боль в тех местах, где метла успела соприкоснуться со спиной.
«Воистину, человеческая неблагодарность не знает границ, – размышляла глупая овечка, впрочем не снижая скорости. – В следующий раз я еще подумаю, стоит ли делать людям добро, даже если представится случай. Хотя, я надеюсь, случай еще представится». И она, понурив голову, пошла по дороге, ведущей через заболоченную пустошь.
– Бе-е-е, бе-е-е! Неужели никто не пожалеет бедную глупую овечку, которая заблудилась в темноте? Бе-е-е, бе-е-е! А вот и то, что мне нужно, – удовлетворенно сказала она, заметив другую женщину, несшую свою прялку по узкой тропинке, которая уходила в лес, в сторону от основной дороги. – Пойду-ка я за ней. Она не может нести эту тяжелую штуку далеко. Скорее всего, мы рядом с ее домом. – И глупая овечка последовала за женщиной, оставаясь на небольшом расстоянии.
– Эй, кто там? – воскликнула женщина, услышав за спиной шаги, и обернулась. – Вот это да! Вы только посмотрите, овечка идет по дороге! Что ж, если быть терпеливой, удача, рано или поздно, сама к тебе придет. Овечья шерсть всегда в цене. Бедняжка выглядит несколько потрепанной, но пара дней хорошего ухода сделает свое дело. И у меня будет отличная шерсть. Иди ко мне, глупая овечка, я позабочусь о тебе. – С этими словами она распахнула дверь хижины, и глупая овечка, не заподозрив ничего дурного, вошла и улеглась у очага.
Овечка уже знала, как вести себя в доме, и легко ужилась с хозяйкой, которая не могла нарадоваться своему счастью. Ее запасы шерсти давно иссякли, и теперь у нее появились новые, их должно было хватить надолго. Итак, овечка благоденствовала и день ото дня жирела, ее шерсть стала мягкой и шелковистой – новая хозяйка очень заботилась о своей подопечной, каждый день мыла и расчесывала ее. В конце концов овечке захотелось тоже сделать что-нибудь для хозяйки, так сказать, оказать ответную любезность. Наконец однажды утром ей представился удобный случай.
– Невозможно иметь все, что хочется, – пробормотала как-то раз женщина, готовясь выйти из дому. – Овечку же придется стричь! Думаю, я должна сегодня же зайти к фермеру Макнабу, который живет в долине, и попросить, чтобы кто-нибудь из его людей мне помог. Иначе будет поздно. Как жаль, что шерсть не отваливается сама, а доставляет так много беспокойства. Впрочем, не буду жаловаться. – И она ушла.
– Что ж, женщина, – сказала глупая овечка, когда дверь закрылась, – полагаю, это я могу для тебя сделать, не привлекая к делу неизвестного мне Макнаба и его людей. Ты так много для меня сделала, что, как бы мне ни было тяжело, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы твое желание исполнилось. Да и, когда я избавлюсь от шерсти, мне станет намного прохладнее, а то последнее время стало очень жарко. Так что от доброго дела я тоже выиграю.
В саду у женщины было много густых кустов, вокруг него росла живая изгородь, и вдоль забора рос очень колючий старый утесник.
«Это именно то, что мне нужно!» – обрадовалась овечка и начала кататься по утеснику, тереться о живую изгородь и танцевать «Цветы Эдинбурга» среди густых кустов. Не прошло и десяти минут, как на спине глупой овечки осталось только несколько небольших островков шерсти, свисавших по бокам то здесь, то там, зато вся ее шкура с ног до головы была покрыта живописными царапинами. Зато повсюду – на живой изгороди, густых кустах и колючем утеснике – маленькими и большими гирляндами свисали клочья овечьей шерсти. Они висели там до тех пор, пока подувший ветер не сорвал и не понес их, словно клочья пены, по дороге навстречу возвращающейся домой женщине, даже не подозревавшей, какой сюрприз ее ожидает.
Женщина вернулась домой. Она задержалась несколько дольше, чем рассчитывала, поскольку несколько раз останавливалась, чтобы подобрать шерсть, которую гнал вдоль дороги ветер. Бедняга думала, что эта шерсть осталась от прошедшей по дороге отары, и, хотя от нее было мало пользы, все же она могла быть использована в хозяйстве. Когда же женщина пришла домой, увидела разоренный сад и глупую овечку, улыбающуюся от уха до уха, она просто онемела от потрясения и злости.
– Бе-е-е, бе-е-е! Посмотри, что я для тебя сделала! – проблеяла глупая овечка. – Бе-е-е, бе-е-е! Что ты мне за это дашь? – полюбопытствовала глупая овечка, увидев, что хозяйка устремилась к ней.
Овечка сама не поняла, как это получилось, но меньше чем через минуту уже была за дверью и со всех ног улепетывала по дороге, пролетев сквозь живую изгородь. Она в полной мере ощущала очень сильную боль в тех местах, где с ее спиной соприкоснулся тяжелый ботинок хозяйки. Должно быть, ярость и разочарование придали ей дополнительную силу.
– Ой-ой-ой! – стонала на бегу глупая овечка. – Башмаки этой ведьмы, наверное, были утыканы железными шипами! – Она бежала по дороге с такой скоростью, которую ей позволили развить три ноги. Четвертая, должен заметить, пока была непригодна для бега. Она так болела, так сильно болела!
«Что себе позволяет старая карга! Воистину, человеческая неблагодарность не знает границ, – размышляла глупая овечка, впрочем не снижая скорости. – В следующий раз я еще подумаю, стоит ли делать людям добро, даже если представится случай. Хотя, я надеюсь, случай еще представится». И она, понурив голову, пошла по дороге, ведущей через заболоченную пустошь.
– Бе-е-е, бе-е-е! Неужели никто не пожалеет бедную глупую овечку, которая заблудилась в темноте? Бе-е-е, бе-е-е! А вот и то, что мне нужно, – удовлетворенно сказала она, заметив другую женщину, собирающую хворост в небольшой роще у дороги. – Я посижу здесь, пока она не соберет целую вязанку, а потом пойду за ней.
Долго ждать глупой овечке не пришлось. Очень скоро вязанка женщины была полна, и она пошла домой. Глупая овечка поковыляла за ней, соблюдая соответствующую дистанцию. Лишь когда женщина подошла к двери своей хижины, овечка проскользнула мимо нее, вошла в комнату и легла у очага. Она уже научилась себя вести, в этом вы можете не сомневаться.
– Вот это да! – воскликнула женщина. – Овца в моей хижине. Откуда ты? Возможно, тебя прислал фермер Макнаб в уплату за работы, которые я для него сделала? В любом случае я буду считать именно так, пока он или кто-нибудь другой, кому ты принадлежишь, не пришлет за тобой. Честно говоря, я надеюсь, что этого никогда не произойдет. Боже мой, в каком ужасном состоянии эта бедняжка! Но по крайней мере, она весьма упитанная, а больше мне ничего не нужно. – С этими словами она вытерла слезы глупой овечки, смазала ее царапины, и остригла оставшиеся на ней свалявшиеся клочья шерсти, и приложила примочку к большому кровоподтеку – на это место пришелся последний удар башмака предыдущей хозяйки. Потом она накормила овечку всем самым лучшим, что нашла у себя в доме, села у очага и поздравила себя с удачей.
День за днем она кормила глупую овечку самыми лучшими и самыми питательными блюдами, та стала толстой и ленивой и почти не вставала со своего места у очага. Овечка только ела и спала, спала и ела, и так целый день.
Глупой овечке так понравилось ее новое жилище и новая хозяйка, что она, позабыв обо всех предыдущих невзгодах, подумала: «Такая чудесная женщина просто не может оказаться неблагодарной. Я попробую сделать для нее что-нибудь хорошее, если, конечно, это будет в моей власти. Только мне надо как-то узнать, чего ей больше всего хочется!»
Темные ноябрьские ночи приближались. Женщина решила, что пора засолить баранину и повесить ее в кладовой на зиму. Случилось так, что как-то вечером, размышляя о том, сколько баранины оставить свежей, чтобы съесть сразу, и сколько засолить на зиму, она опустила руку и ласково потрепала глупую овечку по упитанным бокам.
– Ах, – сказала она, – какие здесь чудесные отбивные, какие восхитительные отбивные! Если бы только они пожарились сами, а мне не надо было беспокоиться! Я бы была самой счастливой женщиной на свете! – Вздохнув, она накинула на плечи шаль и вышла за порог. У женщины были дела в деревне, которые ей хотелось побыстрее сделать и вернуться домой до темноты.
Должен вам сказать, что, когда женщина опустила руку и потрепала глупую овечку по бокам, хотя она сделала это очень мягко, животное проснулось, подняло голову и услышало слова хозяйки. Если бы овечка услышала только о засолке, возможно, все могло бы закончиться не так плохо. «Но, – подумала глупая овечка, – старушка хотела, чтобы мои отбивные пожарились сами! Это совсем не трудно. От моего уютного угла до очага всего несколько шагов. Если моя шерсть вырастает снова, наверное, и отбивные вырастут, и на это уйдет ненамного больше времени. В конце концов, это не слишком большая плата за ее внимание и заботу ко мне». Приняв решение, овечка прыгнула прямо в огонь.
– Эх, – сказала глупая овечка, – как вкусно пахнет. Интересно, откуда этот запах?
– Ах, – сказала глупая овечка, – здесь становится немного жарко. Надеюсь, мои отбивные скоро будут готовы.
– Ох, – сказала глупая овечка, – меня душит дым. Хозяйка могла бы использовать торф и получше.
– Ой, – сказала глупая овечка. И больше уже не говорила ничего. Она была слишком толстой, чтобы шевелиться, после того как села. Поэтому она задохнулась от дыма и упала в огонь.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула старая женщина, которая шла из деревни и как раз приблизилась к подножию холма. – Должно быть, фермер Макнаб затеял настоящий пир. Интересно, почему он не пригласил меня?
Старый скряга! А у меня уже слюнки текут. Ну, ничего, рано или поздно я тоже устрою пир и тоже не приглашу его, ни за что не приглашу!
И женщина на минуту остановилась, чтобы вдоволь посмеяться, с удовольствием думая о глупой овечке, ждущей ее дома, и о жирных отбивных.
– Как вкусно пахнет! – сказала старая женщина, поднявшись на холм, и втянула носом воздух. – Это не из дома фермера Макнаба – он ниже и правее. Этот запах идет совсем с другой стороны, а там, насколько мне известно, только мой дом. Очевидно, какие-нибудь странники в лесу готовят себе ужин. Надеюсь, они ничего у меня не стащили. От них можно всего ожидать.
Женщина подобрала юбки и ускорила шаг.
– Как вкусно пахнет! – сказала женщина, обогнув лесок, за которым располагалась ее хижина. – Но что это? Что я вижу?
Мне трудно описать зрелище, открывшееся ее взору. Из двери и окон валил дым, даже конек крыши дымился, а среди горящей мебели догорали останки глупой овечки.
Тут женщина открыла рот и начала… нет, я не стану повторять все то, что она сказала. Это не сделает мой рассказ лучше, а его конец менее грустным. Поверьте мне, что ее слова не были ни приятными, ни вежливыми.
Но, как говорила глупая овечка, нет предела человеческой неблагодарности, а это замечание вовсе не такое уж глупое, если подумать.

текст © Джордж Дуглас, «Легенды и предания Шотландии»

@темы: побасенки

Comments

[Gerda GERR]

интересный рассказ