Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава.
Я был, конечно, неправ. Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.
Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу <...> Фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции, на пожелтевшей клумбе.
Я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услыхал шелест падающего листа - неясный звук, похожий на детский шепот.

С нетерпением жду осень. Она удивительным образом вычеркивает из жизни все лишнее – ненужные мысли, глупые сомнения, неуместных людей. И – в отличие от порой такого безвольного меня – делает это раз и навсегда, не оставляя ниточек, за которые можно было бы выдергивать призраков из прошлого.
И так хочется высокого золотого неба, дождей, обжигающего кофе с восковым привкусом кленовых листьев… Закутаться в большой клетчатый плед на скамейке пустынного парка и в две пары любопытных глаз провожать улетающих птиц…

***
А завтра – домой. Кажется, я успел соскучиться по Питеру.